...Человек на сцене был невзрачен на вид. Но перед ним на столе лежали африканские и индийские, из светлого дерева и темных красок, большие и маленькие дудочки. Их голос создавал тишину, несмотря на шорох одежды и скрипящие стулья. Мелодии переплетались почти ощутимо невидимым медовым дымом, касаясь почти слышно верхушек голов, ударялись, как в колокола, в слушающих и те в ответ рождали внутри себя звук на границе осознания.
Я впервые поняла, как убоги самые лучшие колонки.
Тишина молчала тенями под высоким потолком и тоже слушала.
* * *
Можно играть для других. Ловить настроение, взгляды и мысли, и ради них рассказывать каждый раз по-другому, очаровывая каждого слушателя. Спеть мелодию для него.
В конце они будут благодарить мастера за работу аплодисментами и долго еще будут вспоминать эту волшебную сказку.
Можно петь только для себя, растворяясь почти до краев в своей собственной музыке.
Что это? - будут спрашивать любопытные зрители, стекаясь отовсюду на энергию.
Что это? - будут спрашивать разочарованные слушатели, те, для кого эта музыка не та. И ряд пустых стульев останется в зале.
Но в конце ты увидишь родственных душой.